Вокруг мемориального комплекса писателя Виктора Астафьева под Красноярском создадут охранную зону, — сообщает красноярская КП (http://kp.ru/daily/25685.5/890378/).

Депутаты законодательного собрания края всерьез опасаются, что близлежащие к дому-музею Астафьева в посёлке Овсянка земельные участки скупят и построят там коттеджи, а если мемориальный комплекс не окружить охранной зоной, то его в конце концов уничтожат. «Сожгут, да и всё», — предположил председатель комитета Василий Нечаев и рассказал, что выход из ситуации власти нашли в том, чтобы первыми выкупить близлежащую к усадьбе территорию.

«Сожгут» — это господин Нечаев не на пустом месте опасается. До того, как в Овсянке построили Астафьевский дом-музей, на его месте был просто дом – того самого Астафьева. Это было, естественно, еще при жизни советского классика. Потом дом сгорел (ветхая проводка подвела) и Астафьев до конца своих дней пытался построить на пепелище новый. Родовое гнезо, как-никак. Деньги помаленьку собирал. Да, не собрал даже на забор.

Зато как ушел он в мир иной, отгрохали на месте его сгоревшего дома бревенчатый дворец, амбар с водяным отоплением, трехметровый лакированный забор с гулаговскими прожекторами по четырем углам двора. А еще — памятник ему и жене (живой еще жене, между прочим) и набережную с чугунными завитками перил. Любит наша Родина мертвецов, а для живых, даже самых лучших своих сыновей, как правило, жадничает.

Теперь вот любящие мертвого Астафьева красноярские депутаты хотят вообще полдеревни скупить. Со временем, поди, и всю скупят. А что? Народ-то там – как везде у нас по деревням: алкаш на алкаше. А в дом-музей и правительственные делегации приезжают, иностранцы – неловко, право слово.

«Мы улучшаем память об Астафьеве», — объяснила несколько лет назад, при закладке набережной директор дома-музея.

И то верно. Лет через сто школьникам будут рассказывать, что Астафьев жил в имении в 200 гектаров, держал свору борзых собак, пару тыщ крепостных душ на выселках, а рядом со своей усадьбой селил бизнесменов да депутатов в трехэтажные коттеджи. Широкой души был человек.

А про то, что Астафьев всю жизнь бок о бок с простыми людьми терся, к концу жизни, по сути, обнищал, водку пил и к самым высоким гостям выходил в растянутой майке – скажут: «Фольклор! Вы же видели его набережную…»

Андрей Юрич