Предметом поклонения казаков возрождённого Енисейского казачьего войска становится камень и крест на могиле атамана Ивана Соловьёва, бунтаря против советской власти, героя повести «Солёное озера» Владимира Солоухина и фильма «Конец императора тайги» Владимира Саруханова.

1920 годы… С приходом советской власти партизанская война в Сибири не утишела, как следовало бы ожидать. Слишком разношёрстными были партизанские отряды. От идейно большевистских (их командиры стали красными военачальниками, как енисейский партизан Пётр Щетинкин), до анархистских, как отряды Григория Рогова или Ивана Новосёлова на Чумыше и Ине, и от сепаратистски настроенных формирований аборигенного населения, как те, которыми командовал эсер Александр Кайгородов на Алтае, до казачьих, подобных «банде» атамана Ивана Соловьёва, действовавшей на стыке Хакасии и Кузбасса.

Ярким было противостояние двух интереснейших персонажей «послегражданской» воны — казачьего предводителя Ивана Соловьёва, объединившего вокруг себя разрозненных и разношёрстных противников советской власти, жестоко завинтившей гайки в период «военного коммунизма», и молодого командира частей особого назначения Красной армии Аркадия Голикова, получившего прозвище Гайдар.

Кстати, ничего сильно романтичного в прозвище Аркадия Голикова нет. «Гайдар» не означает «знаменосца, скачущего впереди отряда», это малость искажённое слово-вопрос «Хайдар?», то есть «Куда?» — Аркадий «Голик-Хайдар», преследуя врага, таким манером интересовался, куда двинулись соловьёвские конники.

Характерная особенность тактики Соловьёва — сезонность. К лету его компания разрасталась до нескольких сот сабель, а с наступлением морозного периода съёживалась до нескольких десятков, уходя на дальние таёжные зимовья в горы Кузнецкого Алатау.

Нападениям и грабежам, в первую очередь, подвергались советские учреждения, рудники, продовольственные склады, общества потребителей. Порой, однако, акции соловьёвцев носили откровенно бандитский характер: они постоянно угоняли из улусов лошадей, бросали загнанных, резали домашних животных на пищу, забирали продукты, имущество, тёплую одежду и обувь.

Зимние базы Соловьёва находились в труднодоступных местах наших гор и, в частности, в их самой знаменитой части — в Поднебесных зубьях. Кстати, одна из тамошних вершин названа именем Аркадия Гайдара. Он тут неоднократно бывал по своим ЧОНовским делам.

Пару лет назад новокузнецкий туристский клуб «Мустаг» организовал большой поход по предполагаемым местам боёв Соловьева с Голиковым-Гайдаром.

По-видимому лелея ещё и надежду на обнаружение «соловьёвского клада»: по легенде, часть колчаковского золотого запаса, умыкнутого у покойного государя-императора, попала к атаману. Ну, и золотые рудники он тоже грабил: самый крупный куш это, видимо, когда с Федоровского и Богомдарованного (ныне — Коммунар) рудников увезли четырнадцать и пять фунтов золота соответственно.

Но вряд ли стоило искать золотой запас державы у Соловьёва. Будущий атаман при Колчаке в большие чины не вышел, служил всего лишь урядником, так что вряд ли ему доверили державные ценности. Короче говоря, золота не нашли. Да и с иными артефактами оказалось слабовато. Но зато прогулялись по красивейшим горам и долам.

Весной 1924 года ЧОН Кузнецка обнаружил укрывище Соловьёва в другой части Кузнецкого Алатау — близ Канымского хребта, на Средней Терси. Арестовали членов бандитских семей. Сам Соловьёв объявился позже и вступил в переговоры о возвращении к мирной жизни. Его арестовали после нескольких неудачных попыток на родине, в станице Солёнозёрской.

Атамана собирались судить, но до суда дело не дошло — он был застрелен, то ли случайно, то ли намеренно, во время конвоирования, тут свидетели путаются в показаниях. Случай взялись было расследовать, но бросили: как говорится, «нет человека — нет проблемы».

Конец повстанческого движения на сибирском юге был предопределён. Советская власть, покончив с белыми, серьёзно взялась за наведение порядка. Не столько карательными мерами, сколько методами убеждения и привлечения. То есть — немного кнутом, но больше — пряником. И ведь на самом деле — это довольно ясно видно из нашего далёка — Соловьев не был политическим деятелем. Это был русский человек, который уживается с любой властью, если она «здравомыслящая». Он был согласен на социализм, лишь бы ему не мешали крестьянствовать.

А на начальном этапе существования Советской России страна выживала за счёт крестьян. «Военный коммунизм» мало кому пришёлся по нраву.

Летом 1922 года начались волостные съезды аборигенного населения. Все они дружно высказались за ликвидацию бандитизма с политической подоплёкой. Ввели практику всяческого поощрения добровольной сдачи инсургентов. Им объявили амнистию. А особо злостных и кровавых судили — гласно и открыто. А главное — быстро.

В то же время Советская власть широко использовала здесь такую форму борьбы с повстанчеством, как заложничество. При гарнизонах в крупных населённых пунктах содержались члены семей повстанческих вожаков. Параллельно ЧОН организовал сеть осведомителей на местах.

Словом, населению была показана серьёзность намерений Советов покончить с «соловьёвщиной».

В заключение выписка из информационной ленты 2009 года: «В станице Ладейская Красноярского края, на месте казни антисоветского повстанца Ивана Соловьева казаками „Единого Енисейского казачьего войска“ будет установлен поминальный православный крест. Об этом сообщил атаман ЕЕКВ Вячеслав Кривоногов». И этот крест установили, он, повторяю, отныне предмет поклонения земляков. В 1990-е годы день 7 ноября, праздник Октябрьской революции, переименовали в «День примирения». Ненадолго, впрочем. Недавно праздник перенесли на 4 ноября и переназвали «Днём народного единства».

Из благих, явно, намерений. Только почему имена из ещё памятного прошлого вызывают столь разные эмоции в современниках…

«Времени не будет помириться», — пел когда-то Булат Окуджава.

Семён Кайгородов Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения авторов публикаций