Пожар десталинизации разгорается. 

Главный десталинизатор – Михаил Федотов. Я бы назвал его российским Торквемадой, основателем либеральной инквизиции в пореформенной стране. Но он скромно именуется «глава Совета при президенте России по развитию гражданского общества и правам человека».

В чём состоит забота Федотова о правах?

«Необходимо, чтобы в обществе не было пропаганды тоталитарных идей. К сожалению, идеи тоталитаризма еще очень свежи в нашем сознании. А пока они есть в головах, угроза возрождения тоталитарных порядков остается. Только надо иметь в виду: возвращение тоталитаризма будет для нашей страны смертельным», — это слова Федотова из интервью агетству РОСБАЛТ.

Там же уточнение:

«К сожалению, стереотипы тоталитаризма очень живучи в общественном сознании. Они сохраняются, в значительной степени, потому что ни власти, ни гражданское общество не проявляют системности и последовательности в искоренении пережитков тоталитаризма в общественном сознании. А нам нужно очиститься от тоталитарной накипи. Мир другой, он давно изменился, век другой, история другая, а многие не могут расстаться с представлениями, изложенными в «Кратком курсе истории ВКП(б)». Если мы в нынешнем открытом мире будем вести себя в соответствии с привитым нам осадно-блокадным сознанием, о какой конкуренции, о какой модернизации можно говорить?».

Что ж представляет (должна представлять) из себя десталинизация или, говоря словами Федотова, очищение от тоталитарной накипи, практически?

Кстати, коллега Федотова по Совету по развитию гражданского общества Кирилл Кабанов тут же открестился от слова «десталинизация», который, мол, выковырнули, как изюминку из сладкой сайки, журналисты.

Десталинизация (назовём всё ж намерения этих уважаемых людей укоренившимся в сознании публики звонким словом) вовсе не сводится, например, к захоронению тела Ленина и иным ритуальным действиям. Намерения Федотова, Кабанова и других их сотоварищей «вовсе не направлен на раздражение и раскол общественности и несет в себе много разумных и достаточно спокойных предложений».

Центр тяжести в данном вопросе, считает Кабанов, – требование открыть, наконец, все архивы, связанные с репрессиями сталинской эпохи. После чего, говорит Кабанов, следует устроить широкое публичное обсуждение трагических страниц отечественной истории с участием всех общественных сил – в том числе и тех, кто всячески защищает Сталина и его политику.

Всё же исход этих обсуждений обязан быть однозначным: «Процесс разоблачения сталинизма, начатый на ХХ съезде КПСС в 1956 году и продолженный в годы горбачевской перестройки должен быть все-таки доведен до логического конца. Необходимо наконец признать, что режим совершил преступления против своего народа и объяснить, почему это произошло.

И это не вызывает раздражения в обществе? Сомнительно.

Наш земляк Владимир Рыжков (он, как известно, с Алтая) на «Эхе Москвы» http://echo.msk.ru/programs/interception/762499-echo/ приоткрывает покровы. И если, читая интервью с Федотовым или Кабановым, прислушиваешься к их резонам, то у Рыжкова то же самое, но сказанное в более откровенных выражениях, заставляет закипать.

Вот вопрос о репрессиях и репрессированных.

Оказывается, мы (ну, не мы, а государство, которое, если вдуматься, всё равно – мы) виноваты не только перед репрессированными, но и перед их детьми и внуками.

И должны им платить. Льготами. Другими послаблениями. Прибавками к пенсиям. Рынок же. Деньги — универсальное мерило.

Знакомый кемеровский коллега, ветеран журналистики, любит вспоминать про детство. Он жил в бараке машино-тракторной станции, где работал его отец. Барак был из пяти квартир. В первой жил фронтовик Рябцев, во второй — семья поволжских немцев. Зауэры.

Получается, что Рябцевы виноваты перед Зауэрами.

Он вспоминает, что в той МТС полно было бывших фронтовиков. И немцев тоже полно: Зауэр, Винтер, Кеслер. Это фамилии, которые он помнит.

Значит, что, все фронтовики виноваты перед немцами? И их дети тоже виноваты перед немецкими детьми? Потому что немцы были «оторваны от родных мест» и жили «в нечеловеческих условиях».

Но все они жили в одинаковых условиях. Абсолютно все. Барак, огород, стайка с живностью. Учились в одной школе. В одни игры играли.

Кого и за что предлагает Рыжков виноватить?

Ещё один перл из передачи.

Рыжков говорит о войне так: «…поход в Восточную Европу Советских войск 1944-45 гг.».

Представьте: «поход». Как альпийский поход Суворова. Не отражение нашествия «двунадесяти языков», но собственная агрессия «оголтелого» тоталитаризма.

Видимо, надо было остановиться на границе.

Впрочем, на какой? На демаркации после кампании 1939 года? Или на польской? Или дойти до Германии? Ну, взять Берлин. И всё. Остальную  Европу пусть чистили бы от фашизма американцы.

Правда, они вступили в войну на европейском театре военных действий, когда стало вполне ясно – маршал Сталин и сам справится…

Ещё вот что цепляет в рассуждениях Рыжкова. Он уверен, что в скрываемых военных архивах прячется правда о зверствах советских солдат на оккупированных территориях. Например, об изнасилованиях немецких женщин. О грабежах. О мародёрстве.

Встречный вопрос: как эти сведения могли попасть в архивы? Ответ простой: за мародёрство, грабежи, насилие военнослужащих судили и отправляли в штрафные роты (солдат) и батальоны (офицеров). Некоторых (слышал такое) даже расстреливали перед строем – для острастки.

Так не похоже на порядки в гитлеровской армии. Наверное, немецкая пехота из другого мяса. Правда, за ними числятся массовые расстрелы мирного населения. Этим воспитанные европейцы занимались практически повсеместно. Убивали не только евреев – по признаку расы. Но и всех «партизан-саботажников». Белоруссию проредили основательно – счёт на миллионы людей.

Ладно. Уважим Рыжкова. Покаемся перед всей Европой: простите, что мы вас победили, лучше бы вы нас.

Хорошо. Предположим, покаялись. Дальше что?

Дальше, говорит Рыжков, надо открыть архивы НКВД и КГБ. Для всех. Чтобы внуки знали, что их дед-прадед служил в карательных органах и делали выводы.

Правда. Так и вещает. Прямым текстом. Можете свериться.

Сталин в своё время говорил, что сын за отца не отвечает. И было полно заслуженных сыновей у осужденных отцов.

Осужденных, как полагает Рыжков, несправедливо.

Вообще, мол, не было справедливых приговоров в сталинское время.

Ну, разве что Ежова расстреляли. Так, мол, и поделом.

Или Берию. Этого фактически без суда и следствия. Так ведь по указанию «освободителя» — Хрущёва.

Уверен, что такого рода исключения непременно и мгновенно появятся в скорейшем изобилии. Для особо одарённых и заслуженных потомков. Которых много из никуда не девшихся «бывших».

Эксперимент однажды уже проделывали.

Помнится, в 1990-х, после великой августовской революции, свергнувшей постылый ГКЧП, открыли архивы для всех желающих. Первые, кто стал протестовать против открытого доступа, стали сами победители. А ну как будут обнародованы имена следователей, палачей, тайных осведомителей и люди узнают «ху из ху».

Так что если откроют те архивы, то через год опять закроют – по настоянию того ж Рыжкова и ему подобных.

Ну и вернёмся к началу.

Возможна ли принципиальная юридическая оценка сталинизма? Сомневаюсь.

Сомневаюсь, что можно такую оценку дать всем 70 годам советской власти. Тем более, повторяю, что предполагается консенсус, всеобщее согласие в негативной оценке. Иного не допускается: «нам нужно очиститься от тоталитарной накипи».

Для большинства это безоговорочное осуждение неприемлемо. Бывшая «тоталитарная» власть вывела их дедов и прадедов из грязи в цивилизованную жизнь, наделила всем, что тем прадедам и во сне не могло привидеться.

Общество стало понемногу забывать о былом. Но новая власть напомнила. Своими реформами, которые привели к вымиранию страны – таков объективный факт. Станет ли осуждение прошлого и позапрошлого стимулом к работе во имя будущего?

Сомневаюсь. Рыжковы наковыряют из архивов кусочки дерьма, сгребут их в кучу и объявят: вот ваша история. А она не наша. Она ваша, господин Рыжков. Пишите её, ежели охота. Только нас ею не марайте.

Кинематографист Никита Михалков как-то сострил насчёт прошлого, настоящего и будущего. В России прошлое любят, настоящее ненавидят, а будущего боятся. Однако настоящее, раз-два, и проходит. И становится будущим. А бывшее настоящее – прошлым. Которое надо любить и не бояться. Потому что оно бывшее будущее – раз-два…

 

Семён Кайгородов